Как вы уже знаете, писатель приступил к созданию романа во время пребывания в севильской тюрьме в 1602 г. Первая часть была опубликована в 1605 г. Интересно, что начало великому произведению положил автопортрет Сервантеса. «Он набросал своё лицо, худое, преувеличенно длинное и горбоносое. Изобразил себя верхом на муле, выезжающем каменистой дорогой на проклятую службу. Получился, правда, не правительственный сытый мул с огненными глазами, а убогий, истощённый лошадиный скелет. На скелете царственно высилось тощее тело всадника. Он украсил себя в некотором роде панцирем и шлемоподобным сооруженим без забрала. Теперь ещё шпоры к сапогам.

Рыцарь! Наконец-то привелось ему слезть с коня и расположиться на отдых в тюрьме. Грустно и смешно, что только в тюрьме можно будет собраться с мыслями. В Испании не было свободы, не было благополучия. Он вспомнил бедные испанские деревни, где крестьяне сокрушаются о цене куриного яйца, и богатые дома испанской знати, где исполняются все прихоти и забавы. Вспомнились ему и тяжёлые корабли Филиппа II, лежащие на дне английского канала, — чудовищное поражение Великой армады, поглотившей все средства Испании. Королю католического мира остался лишь его собственный обескровленный народ. Всюду нищета и страдания. При зыбком свете огарка вгляделся в свой неискусный рисунок.

Нет, его рыцарь не прелестный юноша, а бодрый костлявый старик, поверивший, что не прошли ещё рыцарские времена, что можно с одним мечом и копьём восстановить справедливость, помочь бедным и угнетённым, защитить обиженных и гонимых. По дорогам Испании едет рыцарь, готовый каждую минуту броситься в бой, защищая рыцарскую честь. И всюду он получает побои, и снова встаёт, и едет дальше…

Под нацарапанным рисунком появились первые слова знаменитой книги: «В некоем селе Ламанчском, название которого у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чьё имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке…».

Первая часть «Дон Кихота» имела колоссальный успех. Все знали фамилию автора, все знали прославленного «Дон Кихота». Вскоре Сервантес был освобождён. Несмотря на это он по-прежнему нуждался. За год до смерти Сервантес написал вторую часть своей великой книги. Умер он в полной бедности».

Образ благородного идальго находим в произведениях многих писателей. Почитатели русской литературы хорошо знают поэтические строки Валерия Брюсова, Дмитрия Мережковского, Юлии Друниной и Самуила Маршака, который в 1947 г. подарил читателям незабываемое стихотворение — «Дон Кихот»:

Пора в постель, но спать нам неохота.

Как хорошо читать по вечерам!

Мы в первый раз открыли Дон-Кихота,

Блуждаем по долинам и горам.

Нас ветер обдаёт испанской пылью, Мы слышим, как со скрипом в вышине Ворочаются мельничные крылья Над рыцарем, сидящим на коне.

Что будет дальше, знаем по картинке: Крылом дырявым мельница махнет И будет сбит в неравном поединке В неё копьё вонзивший Дон-Кихот.

Но вот опять он скачет по дороге…

Кого он встретит? С кем затеет бой?

Последний рыцарь, тощий, длинноногий,

В наш первый путь ведёт нас за собой.

И с этого торжественного мига

Навек мы покидаем отчий дом.

Ведут беседу двое: я и книга.

И целый мир неведомый кругом. К образу благородного идальго обращались украинские писатели Иван Франко, Борис Гринченко, Лина Костенко. Поэтесса написала «Баладу моих ночей», в которой создала образ украинского Дон Кихота.